«Парижское соглашение — шанс для России и США по сближению»
«Экология останется одной из важнейших составляющих нашей работы» -— -так заявил -президент России Владимир Путин в ходе своей ежегодной пресс-конференции. При этом глава государства подчеркнул, что Россия намерена соблюдать свои обязательства по -реализации Парижского соглашения по климату, однако отметил, что еще только предстоит понять, каким образом «технологически будут складываться
договоренности» -по осуществлению положений этого документа на практике.
Руководитель Центра экологии и развития Института Европы РАН Сергей Рогинко в интервью «Известиям» -рассказал о рисках Парижского соглашения, подписанного, но пока не ратифицированного российской стороной, последствиях введения углеродного налога и возможном выходе из соглашения США.
— -На пресс-конференции Владимира -Путина говорилось о том, что Россия будет выполнять свои обязательства в рамках Парижского соглашения. В -чем заключаются эти обязательства и какие риски могут ожидать Россию?
— -Как известно, Парижское соглашение вступило в силу 4 ноября 2016 года. Само это событие произошло на редкость легко и быстро, особенно если сравнить с Киотским протоколом, вокруг которого было столько интриг мировых держав и скандалов в СМИ. А тут всё заняло меньше года — -просто какие-то стахановские -сроки. Так что соглашение формально — -уже действующая международная конструкция. И наши обязательства по этому соглашению на период до 2030 года -в основном -сводятся к ограничению выбросов парниковых газов в пределах 70–75% от уровня 1990 года. Что, скорее всего, по силам российской экономике, выбросы которой сейчас находятся в пределах 68% от уровня 1990 года. Так что -на первый взгляд -на ближайшие 15 лет особых рисков не просматривается- выполнить эти обязательства Россия, по всей видимости, сможет.
Однако не стоит забывать: сегодня Парижское соглашение — -это своего рода кот в мешке. Это -документ, который был сверстан в самом общем виде, детали этой конструкции еще два года будут дорабатываться. Окончательно все процедуры и модальности Парижского соглашения предполагается утвердить на конференции ООН по климату в Варшаве в конце 2018 года. А до этого предстоят еще как минимум три раунда мировых климатических переговоров, на которых все стороны будут биться насмерть за свои интересы. И здесь понятна позиция нашей страны, в целом поддерживающей соглашение, но не спешащей с ратификацией, -по крайней мере -до полной ясности по поводу того, что, собственно, нам предложат ратифицировать.
Тем более -что некоторые риски просматриваются уже сейчас. Особенно в оценке выполнения наших обязательств, которая может быть объективной (из чего мы по умолчанию исходим), а может быть и совсем иной. Ведь эта оценка будет вестись некой «независимой экспертной группой», регламент которой еще не выработан. А зная, как легко западные партнеры подбирают подобных «независимых экспертов» из своих стран и из третьего мира, задаешься вопросом: а не превратится ли подобная оценочная группа в некий аналог печально -известной WADA? Ведь аргументы для необъективной оценки наших результатов уже готовятся: совсем недавно под эгидой германского Агентства по окружающей среде вышел аналитический материал, ставящий под сомнение вклад в климатическую политику тех стран, выбросы которых находятся в пределах «сценария обычного бизнеса». Не надо долго гадать, какие именно страны здесь имеются в виду: авторы материала не скрывают, что речь идет о России и Украине. И где тогда гарантия, что вместо адекватной оценки наших усилий мы не нарвемся на очередные репутационные потери, на какой-нибудь статус «климатического преступника»?
Причем такую процедуру нам придется проходить каждые пять лет: на каждую новую пятилетку страны должны принимать новые, повышенные обязательства, в соответствии с зафиксированным в соглашении принципом «повышающейся амбициозности». И оценка того, насколько «амбициозны» наши -обязательства, может оказаться вне нашего контроля. Какой она будет — -представить нетрудно. Причем от этой оценки нас не спасут никакие самые жесткие ограничения выбросов. Опыт последних лет демонстрирует, что есть ряд стран, для которых Россия — -по определению -негативный пример во всем, и влияние этих стран на мировую климатическую политику на порядок выше, чем наше.
— -В связи с Парижским соглашением часто говорят о так называемом углеродном налоге. Какое воздействие он может оказать на нашу экономику в целом и на наш ТЭК в частности?
— -Углеродный налог — -это еще одна скрытая мина, заложенная в решении Парижской конференции ООН по климату. В нем признается важная роль так называемой цены на углерод -для работы по сокращению выбросов. Зачем это сделано? Ведь опыт многих систем торговли выбросами, и прежде всего крупнейшей — -европейской, — -показал, что цены, образованные на этих рынках, не являются мощным драйвером для сокращения выбросов. Так что, похоже, речь идет не о рыночном механизме, а о чисто фискальном, -то есть об «углеродном налоге», который, по замыслу его инициаторов, будут платить развитые страны, чтобы помочь развивающимся. Ставки озвучиваются разные: за 1 т -СО2-эквивалента от $20–30 в начале и до $80–100 в недалеком будущем.
Для России это означает прямые финансовые потери в размере от $500 млрд -до $2 трлн -на период до 2030 года, что для нашей экономики -просто неподъемные величины, которые лягут целиком на нашу реальную экономику и -прежде всего — -на ТЭК. Но это еще не всё. Помимо прямых убытков, углеродный налог для России означает потерю значительной части европейского и азиатского рынков энергоносителей. Углеродный налог, которым будет обложен каждый кубометр потребляемого угля и углеводородного топлива, резко снизит для потребителей привлекательность российских экспортируемых энергоносителей. Он даст огромную несправедливую фору до сих пор убыточным проектам возобновляемой энергии (ВИЭ), выводя их в разряд прибыльных. Этот новый канал субсидирования ВИЭ позволит в Европе и Азии перейти к массовой замене углеводородного топлива на ВИЭ. Что, в свою очередь, может вызвать падение экспортных доходов российских нефтяных и угольных корпораций. Не исключен для России и чисто политический ущерб на важных транспортных мегапроектах, таких -как «Северный поток-2», «Сила Сибири», «Турецкий поток». Достаточно лишь перспективы введения углеродного налога, чтобы отпугнуть от этих проектов наших европейских и азиатских партнеров.
Не останутся в стороне и российские металлурги, производители цемента, удобрений и другой продукции, по которой уже есть предложение так называемой грязной -маркировки, создающей барьеры для экспорта, прежде всего в страны ЕС. При этом, как это уже нередко делается Евросоюзом, реальная карбоноемкость продукции не будет приниматься во внимание: запрет может быть установлен просто по стране происхождения.
Всё это — -вполне реальная перспектива, если тема об углеродной цене перекочует из решений Парижской конференции в положения Парижского соглашения на стадии его детализации. И именно за это бьются лоббисты, и очень странно, что Россия на переговорах этому никак не противодействует. Более того, просматриваются попытки использовать Россию в качестве тарана, пробивающего углеродному налогу путь в конструкцию соглашения. Видимо, структуры, подконтрольные США, начавшие выдвигать налог, решили «пропустить волну», связанную с приходом к власти Дональда Трампа. -
— -Известно его неприятие Парижского соглашения. С другой стороны, США уже ратифицировали документ. Как может повернуться ситуация -и есть ли в ней место для «перезагрузки» отношений между Россией и США?
— Как эксперт и участник переговорного процесса -скажу: нам давно было пора принять всерьез позицию Республиканской партии. Еще летом было ясно, что кабинет Трампа намерен обрушить всю конструкцию глобальных климатических соглашений. Причем -не только каких-то конкретных, речь идет о неприятии всей гипотезы антропогенной природы глобального потепления. Главных сторонников этой гипотезы — -Межправительственную группу экспертов по изменению климата (МГЭИК) — -именуют политическим механизмом, далеким от научной объективности, отказ от повестки как Киотского протокола, так и Парижского соглашения -объявляется партийной позицией. В «Республиканской платформе-2016» записано: «Мы выступаем против любого углеродного налога. Он может вызвать увеличение цен на энергию выше разумного, ударяя -прежде всего -по семьям, которые и так бьются изо всех сил, чтобы оплатить свои счета». Объявлено о смене подхода к альтернативным источникам энергии, включая отмену субсидирования: обещано, что налогоплательщики больше не будут оплачивать правительственные субсидии производителям ВИЭ. Республиканцы заявляют: «Изменение климата далеко от того, чтобы стать главным вопросом национальной безопасности. Это победа экстремизма над здравым смыслом». В чей огород пущены камни — -понятно каждому, кто помнит, что именно Барак Обама год назад объявил изменение климата главной угрозой для США.
Чем грозит выход США из Парижского соглашения? Формально — -ничем, оно останется в качестве легитимной конструкции. Впрочем, в 2001 году и Киотский протокол не развалился после отказа США участвовать в нем. Но он сразу стал периферийной конструкцией, поскольку спрос на сокращения выбросов тут же упал в разы — -просто в силу потери гигантского американского рынка, на который было столько надежд. Что касается нашей страны, то перспектива выхода США из соглашения лишает аргументов некоторые силы, пытающиеся убедить руководство страны в необходимости скорейшей ратификации соглашения (несмотря на все потенциальные риски). Руководителей России даже сейчас, после прихода Трампа к власти, пугают перспективой «быть не в тренде», мотивируя это тем, что США уже ратифицировали соглашение. При этом умалчивается, что эта ратификация была проведена (по мнению ряда американских экспертов) с нарушением конституционных норм США, без участия сената — -одним росчерком пера -Барака Обамы, которого за это открыто обвиняют в узурпации власти. Какие решения по поводу такой своеобразной процедуры ратификации примет новый кабинет, -нетрудно угадать.
И кто будет в тренде, а кто не в тренде после выхода США из соглашения — -это тоже вопрос. А вот шанс для России использовать климатическую тематику как площадку для налаживания отношений с администрацией Трампа реально существует. Поскольку -если взглянуть на вещи трезво, то интересы нашей страны, и -прежде всего -ее реальной экономики, вполне совместимы с позицией республиканцев. Сейчас в мировом сообществе Россия — -единственный крупный игрок, способный стать партнером новой администрации США в вопросе по обрушению -климатических легенд и связанных с ними политических и финансовых схем. Это — -редкое совпадение, для России и США — -практически уникальное, это шанс для обеих стран. И если мы не предпримем заметных шагов к сближению и будем продолжать вести себя так, как будто ничего не произошло, -мы этот шанс упустим.
